Налог на сладкую водичку

Понятно, что популяционное ожирение имеет сотни разных причин. Поэтому для начала логично найти самый очевидный и самый большой корень и постараться его вырвать.

Таким корнем зла вот уже лет двадцать считаются напитки с добавленным сахаром. Пакетированные соки, кола, лимонад, энергетики, содовые и прочие короли киосков и прикассовых зон.

Сладкие напитки совсем не случайно стали козлами отпущения. И пусть мировые гиганты, сделавшие себе триллионы на сладкой водичке, не заламывают картинно руки, взывая к справедливости.

Во-первых, сахар, растворенный в воде, с одной стороны, быстрее всего задействует наши рецепторы удовольствия, связанные с употреблением сладкого, а с другой – легко обманывает чувство насыщения. Особенно летом, когда к этому подключается еще одна убойная доминанта в виде жажды. Просто супернаркотик! Столько калорий, сколько можно совершенно незаметно употребить с колой в течение жаркого дня, далеко не каждый любитель тортиков с этими самыми тортиками осилит.

Во-вторых, количество калорий в составе сладкой водички начиная с 2000-х годов незаметно достигло ужасающих цифр. Например, в США среднее количество калорий, получаемых ежедневно в составе напитков с добавленным сахаром, достигло 250 ккал! И это включая всех американцев – и младенцев, и зожников, и адвентистов, которые никогда даже не пробовали ничего подобного. А 250 ккал – это, между прочим, почти 15% от рекомендуемой суточной нормы калорий (Brownell KD et al. N Engl J Med 2009 Oct 15;361(16):1599-1605).

В-третьих, самый высокий уровень потребления сладких напитков закономерно отмечается в самых бедных и малообразованных слоях общества, которые практически не дают государству никаких налогов, но при этом являются активными потребителями медицинских услуг в силу своего крайне плохого состояния здоровья.

Так в США родилась идея ввести налог на напитки с добавленным сахаром. Всего-то ничего – один цент с унции. Стандартная 330-миллилитровая банка колы подорожает чуть больше чем на 11 центов.

Смысл налога тоже понятен. С одной стороны, бюджет получит дополнительные средства на борьбу с ожирением и его последствиями. Упомянутые выше 250 ккал – это примерно 20 унций, или 0,2 доллара в день в пересчете на душу населения. Соответственно, за год бюджет получит более 26 миллиардов, или около 10% от ежегодных трат на борьбу с последствиями ожирения.

С другой стороны, повышение цены сладких напитков на такую, казалось бы, незначительную сумму будет, тем не менее, очень существенным удорожанием для бедных слоев населения, которые как раз и являются их главными потребителями. А это значит, что потребление сладкой водички неизбежно снизится, что позволит бюджету сэкономить еще одну, уже более существенную сумму вследствие снижения потребления пустых калорий.

Впрочем, при всей прозрачности и оправданности этого налога пришлось ждать около 20 лет до первых прецедентов его введения в ряде городов, графств, а потом и штатов.

Дело в том, что еще на этапе обсуждения такого налога глобальные лимонадные толстосумы поднялись единым фронтом против этой идеи. И ведь, вроде бы, их-то никто не трогал, поскольку все расходы должны были лечь на потребителей, но нет!

Pepsico, например, стала угрожать переносом своей штаб-квартиры (со всеми соответствующими налогами) из Нью-Йорка в другой штат (см. упомянутую выше статью K. Brownell). И это при том, что еще в 2008 году более двух третей жителей штата поддерживали введение налога.

Более того, лимонадные лоббисты запустили кампанию Americans Against Food Taxes, с помощью которой они пытались перевести общественную дискуссию совсем в другую плоскость, а именно – представить действия активистов как попытку обложить налогом еду простых американцев.

Тем не менее, в 2014 году сравнительно небольшой калифорнийский город Беркли все же ввел этот налог и стал собирать в городской бюджет один цент за унцию сладких напитков.

На протяжении первого года после внедрения этой меры потребление напитков с добавленным сахаром в Беркли снизилось более чем на 20%, и это при том, что в соседних городах (Окленд и Сан-Франциско) их потребление продолжило расти и увеличилось на 4% (J Falbe et al. Am J Public Health 2016 Oct: 106(10):1865-1871).

Тут кто-то, ссылаясь на опыт контрабандной водки или сигарет, мог бы выдвинуть гипотезу о том, что люди просто стали закупать колу в соседних городах. Однако, учитывая тот факт, что банка колы подорожала всего лишь на 11 центов и что главными потребителями сладких напитков являются бедные и маломобильные слои общества, эту гипотезу можно сразу отмести.

Само собой, к этой инициативе очень быстро присоединились и другие города, включая уже и очень крупные, такие как Сиэтл (там налог подняли до 1,75 цента с унции) или Филадельфия (1,5 цента).

Кстати, в контексте недавних коллизий между Байденом и Трампом очень любопытен тот факт, что на первых порах данный налог вводили исключительно те города и штаты, где доминировали демократы.

В то время, пока города и штаты привыкали к идее нового налога, соседняя Мексика (которая страдает от ожирения едва ли не больше США) взяла и ввела его сразу на всей территории страны в 2014 году. Правда, смягчив этот налог до 1 песо с одного литра, т. е. уменьшив его в 6 раз.

Через два года после введения налога на сладкую водичку ее потребление в Мексике сократилось почти на 10%, а если брать отдельно население с низким социоэкономическим статусом (которое как раз и страдает больше всех от ожирения и связанных с этим проблем), то там потребление снизилось значительно больше (Fernandez MA, Curr Nutr Rep 2019;8(4):333-339).

Кстати, тем, кому кажется, что этот налог яйца выеденного не стоит, можно напомнить, что в той же Мексике потребление напитков с добавленным сахаром до введения данного налога превышало пол-литра в день на душу населения!