Почему нам не грозит долгожительство?

Life expectancy правильнее перевести как «ожидаемая средняя продолжительность жизни». То есть, если сегодня, например, в России средняя продолжительность жизни достигла 73 лет, это означает лишь то, что с учетом текущего уровня жизни и медицины (а также экологии, климата и проч.) живущее в настоящее время население гипотетически может дожить до этой средней цифры.

Понятно, что, как и любая прогнозная цифра, в конечном итоге этот показатель под влиянием разных факторов может очень сильно отклоняться от ожидаемого. Возьмите, к примеру, тот же COVID-19, влияние которого на среднюю продолжительность жизни мы еще год назад даже не рассматривали.

Впрочем, есть кое-что похуже коронавируса, и это «похуже» с нами уже довольно давно и отпускать нас, судя по всему, не собирается. Но об этом чуть позже.

За уверенный рост life expectancy отвечают сразу несколько факторов.

• Во-первых, это очень высокий уровень медицины и широкий охват населения медицинскими услугами. Прежде всего, это надежная защита от кардиологического риска – главного убийцы человечества, – который снизился в разы по сравнению, например, с семидесятыми годами прошлого века.
• Во-вторых, это довольно успешная борьба с курением, распространенность и вредная составляющая которого также существенно снизились за этот период.
• В-третьих, это снижение экологической нагрузки и значительное сокращение смертности из-за резкого повышения безопасности автомобилей, самолетов, приборов и другой техники.

Но, как говорится, всегда есть две новости. И плохая новость в том, что, начиная с 1990-х гг., на нас накатила волна ожирения со всеми вытекающими рисками для здоровья.

И самое печальное то, что, в отличие от упомянутых кардиологических проблем или, скажем, инфекционного риска, сопутствующие ожирению нарушения здоровья мы до сих пор даже близко не знаем, как радикально устранять.

А это и глубокие гормональные нарушения, и тяжелое поражение кровеносных сосудов на фоне хронических колебаний уровня сахара в крови, и наклонность к воспалительным и аутоиммунных процессам, и, наконец, глубокое нарушение иммунитета (что в весь рост проявилось на фоне COVID-19).

Начнем с того, что точные цифры мы сможем увидеть лишь лет через 20–30, когда большие группы людей, страдающих от ожирения, вступят в преклонный возраст.

Дело в том, что настоящая эпидемия ожирения началась относительно недавно, примерно с начала 2000-х годов. Соответственно, мы пока не можем посчитать реальную среднюю продолжительность жизни таких людей на большой выборке.

Тем не менее, уже сегодня есть методики, которые совершенно точно позволяют понять, что ожирение значительно тормозит прирост продолжительности жизни, а в ближайшее время может даже дать толчок обратному движению.

Итак, начнем с результатов исследования N. Vidra с соавторами (BMJ Open 2019 Jul 31;9(7): e028086). Проанализировав данные по европейским странам, они пришли к выводу, что в период с 1975-го по 2012-й годы ожирение «украло» у нас в среднем один год жизни.

Эти данные подтверждаются в исследовании S. Preston и A. Stokes (Am J Public Health 2011 Nov;101(11) : 2137-43), хотя в США (которые фигурировали здесь наряду с европейскими странами) этот показатель был уже выше – американцы за этот период не дожили из-за ожирения около полутора лет.

Жалко, конечно, потерянного, но стерпеть можно – годом меньше, годом больше! Однако это лишь на первый взгляд.

Все дело в том, что в начале исследуемого периода (1970–80 гг.) распространенность ожирения в мире и его вклад в сокращение продолжительности жизни были еще очень небольшими, а вот вклад факторов, связанных с относительной неразвитостью медицинских технологий, очень большой.

Судите сами: распространенность ожирения в США в 1975г. составляла менее 10%, в 1990 г. – чуть больше 15%, в 2005 году приблизилось к четверти, а в 2016 году превысила 37%!

Соответственно, если рассматривать не весь период в целом, а попробовать разбить его на «кусочки», мы увидим следующую картину.

В 1970–80 гг. продолжительность жизни была довольно низкой, однако ожирение, в силу своего малого распространения, играло последнюю роль и было совершенно незаметным на фоне травм, сердечно-сосудистых и инфекционных проблем.

В 1990–2000 гг. ожирение по-прежнему оставалось второстепенным, тогда как резкое развитие медицины добавило нам сразу десяток лишних лет жизни, почти избавив нас от инсультов, инфарктов и инфекций.

В период 2010–2020 гг. дальнейший существенный прогресс медицины в отношении смертельных болезней, по сути, остановился, а вот распространенность ожирения достигла масштаба мировой эпидемии.

Вот и получается, что стремительное развитие медицины и повышение уровня жизни в период 1975–2015 гг. добавило нам 10–15 лет жизни, что лишь в самом конце было немного подпорчено начавшейся эпидемией ожирения.

Однако в последние 10 лет, сейчас (да и в ближайшие 5–7 лет) медицина уже перестала вносить дополнительный вклад в увеличение средней продолжительности жизни. А вот ожирение в это же время из робкой эпидемии перешло в неконтролируемую пандемию.

И тут даже без сложной арифметики понятно, что годик, «съеденный» ожирением в период с 1975-го по 2015-й годы, грозит в наше время превратиться в потерянное десятилетие.

Тем более что до сих пор ничего, кроме бариартрической хирургии, в борьбе с ожирением у врачей так и не появилось. При этом пик «пандемии» ожирения мы еще далеко не прошли, а снижение распространенности ожирения в результате ужесточения профилактических мер прогнозируется не ранее 2050-го года.