Почему нам уже не победить ожирение?

Как учил Дарвин, естественный отбор закрепляет признаки, способствующие наилучшему выживанию вида в данных конкретных условиях, и, напротив, жестко отсекает все то, что ослабляет вид.

С этой точки зрения ожирение с его букетом болезней и низкой фертильностью должно было быстро стать рецессивным признаком, требующим скорейшего искоренения. Однако мы видим, что все происходит ровным счетом наоборот. Почему?

Дело в том, что, помимо естественного отбора, существует еще и искусственная селекция. Сортовые яблони, пшеница, куры никогда бы не выжили в естественной среде, но в созданных человеком тепличных условиях они процветают и в буквальном смысле выдавливают представителей дикой природы из окружающей среды.

Так вот, в каком-то смысле ожирение попало под действие искусственного отбора, и чем дальше, тем все больше и больше факторов способствуют закреплению этого признака в популяции. Ниже я расскажу подробнее о тех движущих силах, которые уже очень далеко выходят за рамки здоровой диеты и спорта.

Если раньше людям с ожирением было не так легко вступить в брак, то сегодня шанс найти свою пару есть почти у всех. Более того, у нас на глазах формируется феномен «брака по интересам» (assortive mating), когда ожирение у будущих супругов, наоборот, становится фактором, облегчающим схождение (E.J. McAllister et al, Crit Rev Food Sci Nutr. 2009 Nov;49(10):868-913).

Однако самое главное даже не это. Вся проблема в том, что дети, рождающиеся у таких супругов, имеют не просто почти 100-процентную физиологическую вероятность получить избыточный вес (причем уже в детстве), но еще и вырастают в атмосфере полной толерантности к ожирению.

Еще совсем недавно выраженное ожирение (причем одинаково и у женщин, и у мужчин) считалось одним из главных факторов бесплодия или патологического течения беременности (тут уже только у женщин). Соответственно, в условиях естественного отбора у носителей этого признака не было бы никаких шансов закрепиться генетически.

Но сегодня технологии искусственной репродукции и сохранения беременности позволяют получать потомство людям практически с любой степенью ожирения.

Изменившийся социальный уклад в большинстве развитых стран приводит к тому, что женщины переносят срок рождения первого ребенка на все более и более поздний срок. А между тем поздняя беременность значительно повышает риск метаболических нарушений, которые могут привести к формированию ожирения у детей уже в самом раннем возрасте.

Так, в упомянутом выше исследовании E.J. McAllister есть очень показательный график, показывающий на примере США, что риск ожирения у девочек 9–10 лет, родившихся у матерей младше 21 года, составляет чуть более 20%, но уже почти 35% – среди девочек, родившихся у матерей в возрасте более 35 лет.

Переход на искусственные детские молочные смеси – тоже одна из характерных черт развитого общества. И все бы ничего, но вот только искусственное вскармливание значительно повышает вероятность детского ожирения, причем уже в первые два года жизни ребенка (J. Appleton et al, Matern Child Nutr. 2018 Jul;14(3):e12602).

Причин этому множество, среди которых и банальное перекармливание (что невозможно в случае грудного кормления), и неадекватность питательного состава (из-за невозможности в точности повторить материнское молоко, а также проблем с точностью разведения и желания добавить к смеси различные «обогатители»), и меньший контроль за тем, как и сколько самостоятельно едят из бутылки уже подросшие дети.

Все это кажется пустяками лишь на первый взгляд, но если учесть, что каждая лишняя килокалория для крохотного ребенка – как для нас 100 избыточных килокалорий за каждый прием пищи, все сразу становится на свои места.

Средняя продолжительность жизни увеличилась сегодня настолько, что теперь больше половины своей жизни мы живем в нерепродуктивном периоде. А между тем дефицит эстрогенов, связанный с менопаузой, является одним из мощных факторов избыточного веса и ожирения, равно как и дефицит андрогенов у мужчин.

Как известно, циклическое повышение уровня эстрогенов в природе – главный стимул к поиску партнера противоположного пола для продолжения рода. И чтобы животное ничто не отвлекало от этого важнейшего процесса, эстрогены в том числе блокируют действие гормонов голода. Во многом именно поэтому основной взлет показателей избыточного веса у женщин приходится как раз на возраст 45–55 лет, то есть на период резкого снижения уровня эстрогенов.

У мужчин зависимость ожирения от уровня андрогенов не такая прямая и гораздо более сложная, но если кратко, то возрастной дефицит андрогенов приводит к резкому уменьшению мышечной массы (которая является главным потребителем энергии), в результате чего привычно высокий базовый метаболизм резко снижается. И как только защитный эффект мышц пропадает, происходит резкое увеличение жировой ткани. Для этого сегодня существует даже специальный термин – «саркопеническое ожирение».

Стресс – это нормальная физиологическая реакция организма на различные факторы, угрожающие жизни. По крайней мере, именно так было задумано природой. Поэтому стресс всегда вызывает выброс гормонов, резко повышающих доступность и расход энергии, которая крайне нужна для того, чтобы избежать смертельной угрозы.

Однако далее пути человека и дикого животного сильно расходятся. В дикой природе абсолютно все стресс-факторы вызывают очень активное движение, для которого, собственно, и нужна высвобождающаяся под действием гормонов стресса энергия: поиск пищи, избегание хищника, угрожающие звуки, температурный стресс и др. И абсолютно логично, что после окончания действия стресс-фактора происходит выброс гормонов голода, призванных компенсировать потери энергии.

У человека же стрессов в жизни стало едва ли не больше, вот только практически все они не сопровождаются не то что резким, а вообще хоть каким-либо увеличением двигательной активности. Однако не догадывающийся об этом древний механизм стресса все равно заливает нас гормонами голода, и мы бежим заедать стресс с той же активностью, что и заяц, только что избежавший смерти в зубах хищника.

В общем, мы со своим устройством организма с самого начала были обречены на ожирение. Само устройство нашего метаболизма и наличие большого головного мозга, способного самостоятельно формировать мощные гедонистические доминанты, подавляющие древние механизмы саморегуляции, всегда было тем самым ружьем, которое обязательно должно было выстрелить в последнем акте.

Современные технологии один за одним постепенно убрали все естественные ограничители и незаметно превратили ожирение из рецессивного признака в самый что ни на есть доминантный. И согласитесь, что чисто формально в этом сегодня нет ничего критического и уж тем более плохого.

Проблема лишь в том, что в таком состоянии здоровья мы не застрахованы от каких-то неизвестных черных лебедей, которые могут с легкостью пробить защитный колпак и угрожающе обнажить всю нашу королевскую наготу. И COVID-19 был лишь первым звоночком (это я про то, о чем писал в посте COVID-19 и образ жизни. Часть 2).